Письма из прошлого

Мальцева EКАТЕРИНА, 11 лет
г. МЦЕНСК

Огонь славы у Кремлевской стены на могиле Неизвестного солдата... Пискаревское кладбище в Санкт-Петербурге... Мамаев курган...

Сколько их, таких известных И не слишком знакомых памятников на местах прошедшей войны. Но вечным памятником героизму является не только железо, мрамор, гранит... Я снова прошу у мамы достать ту самую заветную коробочку, что хранится в нашей семье уже около 60 лет. Это письма из прошлого. Письма с войны...

"...У меня на ладонях большие ссадины. В голове шум. Спать хочется, но приходится вскакивать и бежать. Куда бежим, зачем - не знаю. Слышу только оглушительный рев командира: "В атаку! За мной!" Значит, надо бежать, падать, ползти, зарываться в землю, снова бежать. Я много¬му уже научился. Как будто я не голоден. Как будто мне не холодно. Как будто мне никого не жалко..."

1 августа I94I г.

"... Сегодня я в первый раз увидел убитого бойца. Он лежал на спине, раскинув руки и ноги, и к губе его прилип окурок. Маленький, ещё дымившийся окурок. И это было страннее всего. Огонек на его губах ещё не погас, ещё теплится, а сердце замерло навсегда. И он, этот солдат, уже никогда не докурит тлеющей папиросы. Минуту назад была еще жизнь, мысли, желания. Сейчас - смерть..."

15 октября I94I г.

"...Теперь я знаю, что немцы боятся ночей. Днем они ворвались в нашу крепость и практически сравняли с землей все наши заградительные сооружения. А ночью... ночью развалины ожили вновь. Представляешь, израненные, измотанные жаждой и боями скелеты в лохмотьях поднимались из-под кирпичей, выползали из подвалов и уничтожали тех, кто рискнул остаться на ночь. Я тоже уложил одного в рукопашной схватке..."

июль 1942 г.

"...Сразу после атаки лучше не смотреть на лица. Это какие-то совсем другие лица, не как у людей. Я не могу выразить, что это такое. Кажется, что все немножко ненормальные. На них смотреть страшно...» 

октябрь I943 г.

"... Кто сказал, что война не женское дело? Вчера в наш полк прибыла новенькая санитарка Валя. Только из учебки - и сразу в бой. Подбежала к раненому, а у него вся рука перебита. Ему ж нужно срочно руку отрезать и перевязать, иначе перевязку не сделаешь. Она хвать за сумку, где инструменты медицинские лежали, а ножниц нету. Выпали где-то, наверное. Что делать? Ванюшка зубами эту мякоть грызла. Перегрызла, забинтовала. Её потом весь день выворачивало наизнанку, а мы спиртом поили трое суток. Убили Валю через неделю, отмучилась..."

ноябрь 1943 г.

Ты не бойся за меня, мамочка. Теперь уже все позади, война для меня, наверно, закончилась. Врач сказал, долго ждать придется, но жить буду. У меня ещё что! Вот рядом со мной командир лежит, так у него обе ноги и одну руку отрезали. А он ещё смеется: "Хорошо хоть левую, а то щи неудобно хлебать будет". А если честно, он теперь все больше молчит, только просит девчонок домой похоронку послать. Все равно, говорит, я не жилец, а Нинке за что на такого калеку всю жизнь смотреть? Она у него красивая, сам на фотографии видел..."

декабрь 1943 г.

Последний осколок той злосчастной пули из плеча дедушки удалили уже в 1986 году. Осколок тоже лежит в этой коробочке. Маленький, холодный, острый. Мне жутко держать его в руках, потому что от него веет смертью.
Дед не любит рассказывать о себе. Говорит только, что это такая великая беда, которая на четыре года покрыла нашу землю, и это никогда не будет и не должно забываться. Скажу только, что был он тогда просто мальчиком Колей, и исполнилось ему 14 лет. Чуть-чуть больше, чем мне сейчас.