“Книголюбец” И.А. Шляпкин (1858-1918)

Ученый Илья Александрович Шляпкин был профессором Петербургского университета, историк русской литературы, археограф и палеограф, член Общества любителей древнерусской письменности. Он родился в селе Александровке Белоостровской волости Петербургской губернии. Его отец, крепостной крестьянин, работал на бумажной фабрике Кайдановой. Окончив в 1877 г. петербургскую гимназию, Илья Александрович поступил в университет, где стал заниматься и работать под руководством профессора О.Ф. Миллера. С 1888 г., после сдачи магистерских экзаменов, он начал чтение лекций в звании приват-доцента по истории русской литературы. Его магистерская диссертация, защищенная в 1891 г., была посвящена одному из выдающихся деятелей Русской Православной Церкви и называлась “Святой Дмитрий Ростовский и его время”. В 1901 г. он стал профессором Петербургского университета, где читал свои лекции до 1918 г.
Научные интересы магистра, а затем профессора И.А. Шляпкина относились к области славяно-русской литературы, палеографии, эпиграфики и археографии. Серьезным вкладом в развитии науки стало его исследование и издание в 1882 г. славянского текста “Шестоднева” Георгия Пизида. Большое значение имеют работы И.А. Шляпкина, связанные с изданием Слов Даниила Заточника, Повести о Василии Златовласом. Научные интересы способствовали его участию в ученой деятельности Православного Палестинского общества. Как археограф И.А. Шляпкин исследовал и описал рукописи Сараевской старосербской Михаило-Архангельской церкви, рукописи Черногорской митрополии и рукописи Вологодской семинарии.

С 1903 г. И.А. Шляпкин читал лекции по “Вещевой палеографии” (эпиграфике) в Петербургском археологическом институте. Курс этих лекций, записанных на слух, неоднократно издавался студентами.

Курс лекций И.А. Шляпкина стал одним из этапных в развитии палеографии как научной вспомогательной историко-филологической дисциплины, поскольку он расширил объект палеографии, отнеся к ней надписи на “вещевых” памятниках. По мнению Л.П. Жуковской, «наиболее ценным и сравнительно большим разделом является “Обзор азбуки вещевых надписей и связи с азбукой письменных памятников”». Ученый разделил палеографию на три направления: первое - палеография надписей на всевозможных предметах, второе - палеография исключительно рукописей и третье - палеография шрифтов. С таким делением, отражающим специфику развития графики письма в зависимости от материала и орудий письма, невозможно не согласиться.
Одним из важных пособий по палеографии стал подготовленный И.А. Шляпкиным альбом “Образцы вязи”.

Занятия и исследовательская работа ученого способствовали формированию и росту интереса к предметам старины (произведениям древнерусского искусства и мелкой пластике) и складыванию его книжного собрания.
И.А. Шляпкин был страстным библиофилом, собрав к 1907 г. библиотеку из 10 тысяч названий. К концу его жизни эта библиотека насчитывала 40 тысяч томов. Ученый пополнял ее из библиотек, оставшихся после смерти выдающихся русских исследователей: О.Ф. Бодянского, А.Н. Попова, О.Ф. Миллера, А.Т. Болотова, А.Н. Пыпина и многих других. Благодаря чему собрания этих ученых сохранились хотя бы частично.
Будучи большим любителем старины, он собирал исторические документы, литературные памятники, интересовался иконографией, старинными тканями и предметами быта. Большое место в его жизни занимали научные поездки по древним центрам для сбора материалов. Из этих экспедиций и поездок было привезено немало интересных рукописных книг, занявших достойное место в его библиотеке. Рукописная часть составляла 451 кодекс.
 Все рукописи собрания И.А. Шляпкина, безусловно, имеют большую научную ценность. Значительно число древних кодексов XV, XVI и XVII вв. (соответственно 9, 20 и 55 единиц). В книгописной части библиотеки 367 кодексов XVIII - нач. XX вв., из них - 193, созданных в кон. XVIII - нач. XX  вв.

 Во время работы над описанием коллекции И.А. Шляпкина известный литературовед В.Н. Перетц разбил ее на несколько разделов, представляющих литературу, историю и право, библиографию, агиографию, богослужебные и библейские книги, богословскую литературу, медицину и технику и выделил специально сборники.

К особо ценной части коллекции работавшие с ней ученые всегда относили сборники. Число таковых 179. Это большой литературный материал с XI по XIX вв. Значение их увеличивается в связи с тем, что все они практически разнообразного (варьирующегося) состава. Сборников типа Златоуст, Измарагд, Златоструй в собрании нет. А знаменитый сборник “Великое зерцало” представлен только двумя редакциями.

Рукописные сборники всегда являются предметом особого, пристального внимания и исследователей, и коллекционеров, поскольку именно в их состав включались самые разнообразные произведения, порой малоизвестные или неизвестные вообще. Содержание сборников хорошо отражало течения общественно-политической мысли, настроения и тенденции, общественную психологию. Поэтому за сборники неопределенного состава, даже поздние и недатированные, платили больше, чем за канонические датированные кодексы.

Рассмотрим некоторые из сборников, представленные в собрании И.А. Шляпкина. К кон. XVIII в. относится несколько сборников житий, сборников псалмов и служб и учительных сборников. Три кодекса имеют названия: это “Кашинский сборник”, “Угличский сборник” и “Смоленский сборник”, получившие свои имена по месту их создания и первоначального бытования. В состав первого вошли поучения и библейские выписки, в состав второго - фрагменты церковных и светских произведений, а третий носит литературно-учительный характер. Уникален по содержанию сборник кон. XVIII в., содержание которого составляют литературные и исторические события, среди них “Описание обряда погребения князя Г.А. Потемкина-Таврического”.
Достаточно разнообразна агиография русских святых. В собрании имеются жития Адриана Пошехонского, Александра Свирского, Антония Дымского, Арсения Коневского, Ефрема Новоторжского, Илариона Суздальского, Корнилия Палеостровского, Нила Столбенского, Феодосия Тотемского, Герасима Вологодского, Симеона Верхотурского, описание чудес Дмитрия Ростовского и Ярославской иконы Божией Матери, тропарь Борису и Глебу.
Традиционная четья литература представлена популярнейшими в Росси произведениями: Житием Варлаама и Иоасафа и Повестью о царице и львице. История представлена Соловецким летописцем, Хроникой Великого Устюга, Историей города Орла, Сказанием о Флорищевой пустыни, Уложением царя Алексея Михайловича, Пермско-Зырянской историей и др.

Что касается сборников светской литературы (или, как принято их называть, книг новой традиции), то здесь можно встретить произведения Вольтера, Мольера, Гольдони, сборники французских текстов или, например, “Историю о королевиче Брунствике, како он ходил в морских отоцех с великим зверем львом” и т.п.
Даже токое краткое перечисление произведений и книг, представленных в собрании И.А. Шляпкина, дает возможность представить широту его научных интересов. Увлечение книгой, глубокое понимание роли и назначения книжности как в древности, так и в современную ему эпоху, привели к тому, что он составил замечательный сборник афоризмов, названный “Похвала книге”. Книга афоризмов, как и сами афоризмы выразили, как нельзя более точно, причины книжного собирательства и почитания книжного, столь распространенных на Руси и в России во все времена.
Книга состоит из нескольких разделов, среди которых “Священное Писание о книге”, “Древняя Русь о почитании книжном”, “Книголюбцы Древней Руси”, “Русские писатели о книге и чтении”. Безусловно, собранные в книге афоризмы отражают и отношение ученого к книге и книжной мудрости. Так, например, из Азбуки XVII в. он привел следующую цитату: “Книжная премудрость подобна есть солнечной светлости, но и солнечную светлость мрачный облак закрывает, а книжную премудрость и вся тварь сокрыти не может”. Или из Кирилловой книги И.А. Шляпкин приводит фразу: “Воистину подобна предобрая книга великому кораблю, обременену великим богатством... или будет подобна великой реке, текущей широстию и напояющей всяко животно”. В книгах Соловецкой библиотеки ученый почерпнул такой афоризм: “Добро есть, братие, почитание книжное. Книгы бо суть глубине моря подобны, в нюже поныряющие износят бисер драгий”.

В Предисловии к книге Илья Александрович написал следующее:
"Предлагаемое нздание имеет в виду любителей и друзей книги, которых число, слава Богу, все увеличивается на нашей родине. В настоящем издании подбор изречений русских сделан мной самостоятельно. При выборе иностранныхъ цитат я пользовался сочинениями Fertiault, Cim и многими другими, добавлял их собственными находками. Прекрасные восточные афоризмы сообщили мне в своих переводах профессора И.Ю. Крачковский, Д.К. Петров и А.Н. Самоилович; за корректуру и некоторые указания я обязан любезности А.А. Брока, М.И. Кудрявцева, А.А. Ларонда, П.П.. Мурзина и Ю.Ю. Форсмана. Украшения выбраны мной и исполнены по желанию издателя - антиквара и друга книги Ф.Г. Шилова - фирмой Голике и Вильборг; издатель же отыскал и настоящую тряпичную бумагу для данной книги. Заглавная рамка взята из Русской Библии Скорины, Прага 1517 г., а текст исполнен художником А.Н. Лео. ...Книга отпечатана в количестве 650 зкземпляров на тряпичной бумаге и 400 на простой и посвящается издателем и редактором друзьям книги - русскнмь библиофилам. Да процветают и умножаются их собрания! Град св. Петра. Белоостровъ. 1917 г.

Заслуженный ординарный профессор Петроградскаго университета, старый библифил И.А. Шляпкин".

Древняя Русь о почитании книжном

Добро есть, братие, почитанье книжное паче всякому христианину, блажени бо, рече, испытающии сведения Его - что бо рече: «испытающии сведения Его?»... Егда чтеши книгы, не тщися борзо исчести до другия главизны, но поразумей, что глаголют книги и словеса те, и трижды обращайся к единой главизне... Не составит бо ся корабль без гвоздия, ни праведник без почитания книжнаго, и яко же пленникам ум стоит у родитель своих, тако и праведнику о почитании книжном. Красота воину оружие, и кораблю ветрило, так и праведнику почитание книжное... Поразумеим силу и поучение святых книг: послушай ты житья св. Василия и св. Иоанна Златоустаго и св. Кирила Философа и иных многих святыих... измлада прилежаху святых книг... теЬми и сами... поучаимся выну книжным словесем творяще волю их, якоже велят, да и вечныя жизни достойны будем в веки. Аминь.
Святославов изборник, 1076 г.

Ум без книг, аки птица спешена. Якож она возлетати не может, такоже и ум недомыслится совершена разума без книг. Свет дневной есть слово книжное.
«Пчела».

Добро есть, братие, почитание книжное... книгы бо суть глубине моря подобны, в нюже поныряющие износят бисер (жемчуг) драгий.
Поучение Соловецкой библиотеки.

Аще кто не имея книги мудрует, таковый подобен оплоту без подпор стоящу: аще будет ветр, падется, - тако и мудр, а не книжен... падет не имый подпора словес книжных.
Иоанн Златоуст. "Како не ленитися чести книги".

Несть исчерпано когда ума писаний, источник бо некий есть не имущий конца. Аще писание внимаешь, изгоняет ти печаль, всаждает сладость, убивает злобу, вкореняет добродетель, не оставляет в мятеже вещей обуреваемых страдатн; море житейское волнуется, ты же с тишиною плававши, имаши бо кормчаго - книжное почитание...
Иоанн Златоуст. Маргарит.

В велице мятежи и в бури мира его живущим достоит нам часто почитающе святыя книги отгоняти печали.
Иоанн Златоуст. Измарагд.

Молю вы: потщитеся прилежно почитати святыя книги, да насытившися Божиих в них словес стяжете желание неизреченных благ будущего века... Сладки медвяный сот и сахар, обоей же добрей книжный разум... Властели мира сего и человеци труждающиеся в житейских вещах прилежно требуют книжнаго почптания.
Киралл Туровский (XII в.). О человеческой душе и теле.

Книгу разумну - сладость, а не разумну не мнети ничтоже, а ты, брате, учися сей книге у разумна мужа, и добро ти будет.
Диоптра XV века, запись.

Русские писатели о книге и чтении
(Прозаики)

Сыскав свободный час, побежал искать книжной лавки и ее спрашивать. День, в который я это учинил, был для меня поистинне блаженным. Не могу довольно изобразить, каким восхищением поразился я вошед в книжную лавку, в которой до того не случалось еще бывать мне ни однажды... Поразился я воззрением на преужасное множество непереплетенных книг, лежащих не только в столах по полкам, но и разложенных по всем столам и прилавкам так, что их титлы и заглавия можно было единым взором обозревать и видеть... Несколько минут препроводил я властно, как в исступлении, и не пересматривал, а пожирал глазами все их. Если б можно было, то все бы я их себеЪ заграбил - так прельщался я этим необыкновеиным для меня зрением... Лавка нереЪдко удостаивалась моего посещения и принесла мне в последующее время неоцоненные пользы... с того времени... пошед я час от часу далее и властно, как по листнице.
А.Т. Болотов. Записки (1761 г.).

Книга есть жизнь нашего времени.
В.Г. Белинский.

В книге заключена лучшая часть человека: его душа в минуты высшего своего напряжения. Книга такой же предмет необходимости для людей, какъ хлеб, сон, воздух и солнце свободы... Книга - это хранилище человеческой культуры, о чем бы она ни трактовала: о системе мгросоздания или о приготовлении маринованных грибов...
Изабелла Гриневская. (Право книги).

История ума представляет две главные эпохи: изобретение букв и типографии; все другие были их слпдствием. Чтение и письмо открывают человеку новый мир, - особенно в наше время, при нынешних успепхах разума.
Н.М. Карамзин. (1803).

Обращение с книгами приготовляет к обращению с людьми. И то, и другое равно необходимо.
Н.М. Карамзин. (1803).

Я ничего не хочу, уже приближаясь к старости... Надобно доживать дни с семейством, с другом и с книгами.
Письмо 1818 г. Н. М. Карамзина к II.И. Дмитриеву.

Убедительная просьба книги
(Плакат в одной библиотеке)

Пожалуйста, не трогайте меня грязными руками: мне будетъ стыдно, если меня возьмут другие читатели.
Не исчеркивайте меня пером и карандашом, - это так некрасиво.
Не ставьте на меня локтей, когда читаете, и не кладите меня раскрытой на стол лицом вниз; ибо вам самим не понравилось бы, если бы с вами так обращались.
Не кладите также в меня ни карандаша, ничего толстого, кроме тоненького листка бумаги; иначе разрывается корешок.
Если вы кончили читать и боитесь потерять место, где вы остановились, то не делайте знака ногтем. а вложите в меня закладку, чтобы я могла удобно и спокойно отдохнуть.
Не забывайте, что после того, как вы прочитали, мне придется побывать у других читателей.
Заворачивайте меня в бумагу в сырую погоду, потому что такая погода мне вредна.
Помогите мне остаться свежей и чистой, а я помогу вам быть счастливыми.

подготовила Г.Аксенова