Александр ЕМЕЛЬЯНОВ
Вношу на ратных

 Епископ Митрофан проснулся очень рано и сразу отправился в храм. На дворе был апрель. Вокруг стояли незамутнённые лужицы. Архиерей кружил между ними, не хотел тронуть их. Перед папертью передохнул и взошёл на неё. Не спеша поднял взгляд в голубизну неба. Он поджидал голубя. И, действительно, появилась птица. Она глотнула прозрачной водицы из лужицы у самого церковного крыльца, потом взлетела на окно храма, заглядывая в него.

 - Тварь, а тоже к богу. Где твоя пара? – подумал Митрофан и перевёл взгляд на кружившее вороньё. Тут оно ринулось на поле.
 - Галдят, какую-то добычу не могут поделить, - гневно произнёс епископ и пристально стал всматриваться в южную сторону.
Там за далью простиралось Дикое поле. Из-за него накидывалась крымская орда вороньём на русские окраины. Плач и пожары сливались в единое неуёмное горе людей. Под кроваво-радостный ор татары уводили тысячи русских в полон. На своём веку Митрофан помнил больше народной печали, чем покоя…
Воспоминания старца перебил приятный ритм. Это с низовья реки Воронеж донёсся звонкий стук топоров.

- Заработала верфь, - определил на слух, - сегодня приглашён царём Петром на освящение построенного корабля. Постой, как его зовут? Запамятовал.

Голубь заворковал.

- Подсказал, - обрадовался епископ, - зовут галерой. Принципиум. Сие означает начало. Пётр строит морской флот. В его рядах та самая галера, - подлетевшая птица села рядом с архиереем Митрофаном. - И царь занимает первое место в строении морского каравана. А мне следует убеждать паству в богоугодном замысле и пособлять государю в осуществлении задуманного. Она, паства, скорее откликнется на пастырское слово, если мне самому сподвигнуть себя на помочь в ратном деянии на одоление неверных. Об этом скажу в проповеди своим прихожанам, - и шагнул в храм готовиться к заутрене.

На ней объявил о том, что часть церковного дохода выделяется на пожертвование Азовскому флоту.
Пётр прибыл в Воронеж в февральскую распутицу. На берегу реки по его указу срубили ему домик. Он восхитился установленными статуями греческих и римских богов, обошёл размашистым шагом вокруг жилища, похлопал по свежим брёвнам и легко вскочил на крыльцо:
- Послужит центром морского управления.
- Назовём его государевым шатром на Воронеже, - предложил стольник Григорий Титов, руководитель Воронежского судостроения.
В Воронежское судостроение вошли адмиралтейство и верфи Воронежа, Сокольска, Козлова и села Доброго.
- Теперь прошу меня, - Пётр обратился к Титову, - провесть по указанным местам, а полковнику Девгерину доложить, как Белогородский полк исполняет мой указ по созданию Азовского флота.

В окружении Девгерина и начальников верфей он двинулся на две насыпи высотой восемь и четыре аршина. На первой стояло адмиралтейство, на второй высились строящиеся корабли.
Воронежская верфь, кроме стругов, лодок и плотов, вела сборку галер и брандеров в 15 верстах от места впадения реки Воронеж в Дон. Отсюда во время половодья могли пройти глубоководные суда к Азову, и вокруг рос годный для судостроения мачтовый лес.
Одну из галер закладывали для царя. Титов показал Петру её плотника:
- Осип Щека.

Царь окинул цепким взглядом ладную фигуру Осипа, в жилистых руках которого играл топор, а с лица не сходила улыбка. Петру Алексеевичу очень понравилась его открытость.
- Дай-ка, Щека, - и ловко выхватил из больших рук топор, - попробую.
- Только что закончил тёску бревна, - собеседник упредил вопрос. – А из этого, - легонько пнул ногой, - начну следующую балку, - и потянулся к своему топору.
- Не дам! – отрезал Пётр, - им буду тесать. Рядом и поработаем.
Между ног двух плотников лежали одинаковые по длине брёвна.
- С азов! – возгласил Пётр.
- С начала! – ответил Щека.
И оба взмахнули разом отточенными топорами. Царь и Осип уверенно произвели тёску, не уступая друг другу. Когда работа закончилась, то Пётр Алексеевич одобрил напарника:
- Молодец! Не дал слабины, не подыгрывал. Хочу работать с тобой!
- Ты, государь, отменный плотник! Точно по выверенной линии шёл вдоль бревна, не сделал ни одной извилины. Твоё мастерство завидное для многих плотников на воронежской верфи.
- Мы будем вместе учить их, Щека! – и хлопнул его по правому плечу.

После рабочего объезда всех верфей Пётр со свитой отправился в храм на вечернюю службу. Её вёл архиерей Митрофан.
Уже в апреле 1696 года морской караван состоял из 22 галер, галеаса «Апостол Пётр» и 4 брандеров. До этого в России не было морских судов.

В государевом шатре Пётр собрал генералитет и офицеров Семёновского и Преображенского полков. Все обратили внимание на ласковое отношение царя к присутствовавшему там же епископу Митрофану, ярому стороннику преобразований.
- Господа, открываю военный совет и объявляю адмиралом Азовского флота генерала Лефорта, вице-адмиралом – полковника Лима, шаутбенахтом* - полковника де Лозьера. Здесь присутствуют 27 офицеров Преображенского и Семёновского полков. Они утверждены моим указом командирами кораблей, а их солдаты – матросами. Всего на корабли морского каравана выделено 4225 человек, что составляет 28 рот по числу вымпелов флота. Галерой Принципиум командует бомбардир Пётр Алексеев.
После чтения приказа Пётр Алексеевич пригласил всех на осмотр морского флота. Сначала посетили струги начальствующего состава. Эти струги представляли собой плоскодонные, беспалубные суда с лубяной кровлей, имелись специальные рубки с окошками, именуемые чердаками. От этого струги назывались чердачными. Из 259 воронежских стругов 15 были сделаны с чердаками, 5 – со светлицами и мыльнями и 7 – с ледниками для хранения съестных припасов. После посещения их Пётр побывал на всех остальных верфях.

Потом царь Пётр с архиереем Митрофаном и начальствующим составом Азовского флота отправился на освящение галеры «Принципиум».
Епископ с подобающей торжественностью освятил корабль и произнёс волнительную речь:
- Прославляю государя за предпринятые труды и усердное радение его о благе родной земли! Радуюсь за заведение морского флота и призываю наш народ и ратных людей всеми силами помогать царю-батюшке в великом начале!

Затем Митрофан встал перед Петром и с достоинством вручил царю деньги в сумме 6000 рублей, сказал:
- Так я со своей паствой вношу на ратных! На защиту нас от неверных!
Пётр Алексеевич вовсе не ожидал подобного поступка от архипастыря. Многие духовные лица косо смотрели на петровские нововведения. А тут высокий церковный сан показал себя не только строгим в благочестии и святым в жизни перед богом и людьми, но и примером в служении Отечеству. Царь только кратко призвал:
- На Азов!
На заре караван вышел речным путём в морской поход.

В дальнейшем между царём и епископом поддерживалась постоянная связь. Пётр извещал Митрофана из-под стен турецкой крепости о военных действиях на суше и на море, а из Воронежа от епископа царь получал архиерейское благословление и денежный взнос с надписью: «На ратных». Взятие Азова завершилось успешно. Победоносные войска возвращались уже сухим путём к Воронежу. Флот охранял русский Азов с моря, внутри крепости стоял русский гарнизон.

Пётр лично прибыл в покои Митрофана и привёз его к своему домику на реке Воронеж. Еписком узрел в нём перемены: устыдился царь и снял фигуры языческих божеств. В присутствии опалённого войной генералитета государь поблагодарил епископа, как божеского ратника, и пожаловал воронежскому архиерейскому дому крестьян.

Вскоре архиерей Митрофан скончался. После кончины епископа царь Пётр вместе с другими сам нёс его гроб и опустил в могилу. На могиле усопшего часто видели голубя.
Епископ Митрофан причислен к лику святых Русской Православной церкви.

*шаутбенахт – контр-адмирал.