Алексей Глебов
МОЙ СОСЕД СЛАВКА

Мой приятель и сосед по квартире Славка Мотыльков учится в четвертом, а я в шестом классе. Товарищи мы с ним неразлучные: и в кино, и на каток, и в зоопарк на разное зверье смотреть — всегда вместе.

Славкина мать, Дарья Ивановна, ездит кондуктором на трамвае и уходит на работу очень рано, когда Славка еще спит. По ее просьбе я бужу Славку без четверти восемь, он умывается, завтракает и уходит в школу.
Вечерами мы часто гуляем с ним по городу, и когда Славка слышит знакомые звуки проходящего мимо трамвая, он останавливается и не без гордости заявляет: "Моя мать на первом вагоне ездит — на моторном!"

Дарья Ивановна, придя с работы домой, всегда спрашивает Славку, был ли он в школе и не попал ли вместо ученья на каток. Обращаясь ко мне, она обычно просит: "Ты уж, Петенька, посмотри за ним, чтобы он в плохую компанию не попал, чтоб не свихнулся".
До этой зимы все у нас шло благополучно, учились мы со Славкой, можно сказать, нормально. Отличниками, правда, не были, но и двоек не получали. А вот совсем недавно вышла у нас в учебе загвоздка. Началась она вот с чего. Приходит как-то ко мне вечером Славка и говорит:
- Петь, а Петь. Знаешь что?.. У нас в классе один мальчишка в "Пионерскую правду" рассказ написал, и его напечатали. Так теперь этот пацан нос задрал, на всех свысока смотрит. Мне, говорит, в редакции одна ответственная заведующая сказала, что я будущий писатель... Давай и мы с тобой сочиним что-нибудь, — предложил Славка. — Ка-танем в журнал или в газету... Вот будет здорово!

- Ну что ж, давай, — согласился я, — ищи какую-нибудь тему — попробуем.
- Ладно, — ответил Славка, — я теперь все дни будут ходить и надумывать, ходить и надумывать. Как только что-нибудь надумаю, так начнем...

На следующее утро выхожу я на кухню умываться, а Славка меня уже поджидает.
— Придумал, — объяснил он. — Вернее, еще не совсем придумал, только заголовок и начало сочинил.
Привел меня Славка в свою комнату и достал из-под матраца толстую тетрадь.

- Вот, послушай, — сказал он и начал читать: — "На охоте" — это заглавие, — пояснил Славка. — Слушай теперь начало: "Взошло солнце. Его лучи озарили дубы и сосны. Вдруг на дубу что-то зашевелилось, и охотник Федор дал залп из своей двустволки..."
- Постой, постой, — перебил я Славку. — Как же так: не разобравшись, кто сидит на дубу, — сразу залп... А если там человек?

- Человек утром на дубу сидеть не будет, он спит или на работе, — объяснил Славка. — Сидел там зверь. Об этом у меня дальше все будет сказано... Ты не перебивай, а слушай! "Когда дым рассеялся, — продолжал читать Славка, — с дуба свалился огромный медведь. Он упал на землю мертвый и улегся у толстых корней. Охотник Федор, прочистив шомполом двустволку, бодро зашагал в глубь леса". Теперь нужно продолжать дальше, — сказал Славка. — Давай теперь сочиним, как охотник Федор встречается с волком и тоже убивает его".

- Послушай, может, нам другую тему взять, поинтереснее?
- Нет уж, — возразил Славка, — давай сочинять про охоту, раз начали.

Я посмотрел на часы и напомнил приятелю, что нам пора в школу.
— Жалко, — сказал он с досадой и, хитро прищурив свои маленькие, точь-в-точь как у Дарьи Ивановны, глазки, спросил: — А может, сегодня, не пойдем, а? Все равно в голову, кроме зверей, ничего не лезет. Давай один день пропустим, а? — упрашивал меня Славка. — Зато рассказ напишем...

Такие случаи бывали со Славкой и раньше, он не раз предлагал мне вместо школы пойти в кино или на каток. Но я, твердо помня наказ Дарьи Ивановны присматривать за Славкой, старался уговорить его этого не делать. А когда слова не действовали, я пускался на хитрость.

— Хорошо, — говорил я, — давай прогуляем. Я согласен. Только расскажем об этом Дарье Ивановне. Вот это будет по-честному.
Услышав такое предложение, Славка торопливо укладывал в портфель свои книжки, одевался и, не дожидаясь меня, бежал в школу.

Но в этот раз все пошло по-другому. Я и сейчас не могу понять, как это получилось. Только в школу мы не пошли. Целый день мы сочиняли. К вечеру наш охотник Федор убил четырех медведей, штук пятнадцать волков, трех зайцев и одного горностая... Прервала нас Дарья Ивановна. В коридоре мы услышали ее шаги. Она возвращалась с работы. Спрятав рассказ под матрац, Славка начал переписывать задачу.

- А! Ребятки! Уроки учите, — войдя в комнату, весело сказала Дарья Ивановна. — Ну как, Славка мой не балует?
- Что вы, Дарья Ивановна, он скоро первым учеником станет.
- Да ну?
- А как же... Сегодня четверку получил.
Дарья Ивановна недоверчиво посмотрела на Славку и почему-то вздохнула.
А мне сделалось неудобно, что соврал, и я ушел в свою комнату.
Только лег спать, вдруг слышу стук. Открываю дверь — с тетрадкой и карандашом в руках, в одних трусиках в коридоре стоит Славка.

— Петь, а Петь, знаешь что? — шепчет он мне. — Совсем это и не интересно про волков да про зайцев. Давай лучше про тигров напишем, — посоветовал он. — Сочиним, как на них в Уссурийской тайге охотятся. Охотником пусть будет наш Федор, — развивал свою мысль Славка. — Вместо ружья дадим ему боевую винтовку... На тигров не с ружьем, а с боевой винтовкой охотятся... — Тут Славка вдруг шагнул к своей двери и прислушался... — Кашляет, — все так же шепотом заметил он участливо. — Сколько раз говорил ей: "Надевай калоши на валенки..." Не слушает... Промочила ноги, вот и кашляет... Знаешь что, Петь, — сказал он, снова подойдя ко мне, — ты случайно не скажи матери, что мы в школу не ходили. А то она сильно расстроится.

Я зажег свет, позвал Славку к себе в комнату. Мы подумали немного и начали сочинять про уссурийских тигров.
"Охотник Федор, — писали мы, — пробираясь глухой неведомой тайгой, вышел к озеру и присел отдохнуть. Вдруг на берегу, в густых зарослях камыша, он заметил огромного полосатого тигра и начал дрожать. Почуяв охотника, тигр начал реветь".
Тут мы со Славкой задумались, как написать: "реветь" или "рычать"?

- Давай совсем об этом писать не будем, — вышел из положения Славка. — Пусть уссурийский тигр бросается на Федора молча, а он пусть не трусит.
- Ну, а если струсит?
- Если струсит — пусть разувается и лезет на березу, — просто рассудил Славка.

Прошла неделя. У нас получился рассказ на пятнадцати страницах. Заклеили мы его в конверт и послали в редакцию...
Занятий мы со Славкой больше не пропускали. А вот домашних уроков не делали.
Придя из школы, я бегал по газетным киоскам, искал "Пионерскую правду". Если перед киоском выстраивалась очередь, то мне думалось: это наш рассказ напечатали. Славка в это время сидел дома и караулил почтальона. Не принесет ли тот "Пионерскую правду"? О нашем рассказе мы никому не говорили, но были уверены: скоро прибудет газета — и все узнают, что мы со Славкой писатели.

Недели через три пришло из редакции письмо.

Сначала нас в письме назвали уважаемыми, так и написали: "Уважаемые Петя и Слава!" Потом было написано, что рассказ наш плохой и что нам надо много и многому учиться... А в конце письма мы прочли: "Попробуйте взять для рассказа более знакомую вам тему. Желаем творческих успехов".
— Видал, чего желают! — толкнул меня Славка. — Давай катанем еще что-нибудь — наверняка, успех будет.
Вечером Славка пришел ко мне в комнату и достал из-за пазухи свою толстую тетрадь.
— Петь, а Петь... Знаешь что? — сказал он, — Давай попробуем стихи сочинять. Я уже сочинил. Послушай:

Солнце вышло из-за горки,
Ночной сторож спать идет.
Мы, веселые ребята,
Отправляемся в поход.

Кот Котович дорогой
Поднимает хвост трубой.
Он доволен, что вернулись
Из похода мы домой.

Тут открылась дверь, и вошла Дарья Ивановна.
— Так вот вы где! — строго простуженным голосом проговорила она и взяла у Славки тетрадь. — Читала я вашу путаницу... и в школе была.
Мы переглянулись.
- Идем домой, — сказала она Славке. — Пороть буду.
- За что? — спросил я.
- Известно, за что... Не прикидывайся.
- У нас творчество было, а вы...
— Знаю я ваше творчество... Славка одиннадцать ошибок в диктанте сделал... Да и ты не лучше...
Славка потупил голову.
Дарья Ивановна посмотрела на него, вздохнула и, потеплев, сказала:
— Ладно уж... Спать иди... А двойки чтоб исправить!

Писатели!

ОЗОРНИК

Вчера в Доме пионеров Вася Пуговкин был на занятиях литературного кружка, где говорили о литературе и об умении наблюдать жизнь... Не обязательно ему, Васе, только что начавшему писать рассказы и фельетоны в школьную стенгазету, браться за повесть или роман — тут необходим жизненный опыт. Так сказали. Надо научиться делать зарисовки природы, описывать интересные события, факты, а уж потом...

Вася взял блокнот, карандаш и, усевшись поудобнее у стола стал наблюдать... Во дворе, на плоской крыше сарайчика, стоял ушастый Сережка Голышкин и бросался камнями. "Сделаю зарисовку нашего двора", — подумал Вася. Но, увидав, как Сережка запустил камень на крышу дома решил: "Нет, напишу лучше рассказ под названием "Озорник". Вася вывел заголовок и пролил на бумагу первые строки: "На дворе осень. Пожелтели листья. Плывут на запад облака. Пятиклассник Сережка Голышкин набрал целый карман камней и бросает их на нашу крышу. Скатываясь, они гулко стучат, спугивая с подоконника воробьев..."
"Было бы интереснее, — подумал Вася, — если бы Сережка запустил камнем кому-нибудь в стекло... Ну, скажем, дворнику Федору Федоровичу, который живет двумя этажами ниже..."
Придумав про дворника, Вася зачеркнул последнюю фразу и написал новую. Получилось так: "На дворе осень. Пожелтели листья. Плывут на запад облака. Пятиклассник Сережка Голышкин набрал целый карман камней, бросает их на нашу крышу... Вдруг один из камней летит прямо в окно к Федору Федоровичу, нашему дворнику, сердитому старику лет пятидесяти, высокому, как каланча, и рыжему, как охра".

Но тут все пошло не так. Все не по сюжету... Творческий процесс Васи был внезапно прерван звоном разбитого стекла. На его Фподоконник упал камень величиной с чернильницу. В разбитое окно он увидел, как Сережка, спрыгнув с крыши сарая, со всех ног улепетывает со двора.

Выбежав на улицу, Вася успел заметить, как Сережкины уши скрылись за углом соседнего дома... Догнав героя своего рассказа, Вася учинил над ним расправу. Дворник вышел тоже не по сюжету, взял Ваську за шиворот и за самосуд отвел к родителям.
Весь вечер Вася думал и вздыхал: далека еще действительность от литературы!