Оксана Денисова, 11 класс
Краснодарский край, Темрюкский район, п. Светлый путь

Казацкому роду нема переводу
«Пусть же славится до конца века Русская земля!»

Н.В. Гоголь
Кашу заварил отец – старший Бульба. Ему, потомку славного казачьего рода, мало было тешить свое честолюбие семейными фотографиями, с которых смотрели суровые запорожцы - потомки, хаживавших на басурман и польскую шляхту, казаков. Тарасу захотелось самому вырядиться в казачью амуницию и покрасоваться перед станичниками.

«Стать казаками!» - решил за всю семью Тарас, и вскоре мужская половина Бульбатенковых уже красовалась по большим праздникам в новой казачьей форме. 

Взыгравшие гены понесли его еще дальше: на лихого коня, что играл горящим взглядом, да в широкую седую от ковыля степь, начинающуюся за мутными водами уже ленивой здесь Кубани – сторожевать бесконечные овечьи отары предприимчивых темрючан.
 Что может быть упоительнее для настоящего казака, в ком перемешалась кровь, и украинца, и русского, и, возможно, плененной черкешенки, как не пострелять из ружья, помахать нагайкою, вздыбливая огнегривого коня и, слившись с ним в одном порыве, обогнать ветер, разогнать зевак и неуклюжих летних мух, так и пытающихся ударить в глаз удалого казака.

 «Хиба ж це козаки, ряженные…», - дали свою оценку скороспелым казакам станичники и стали наблюдать, как будут развиваться события. А они в 90-х пеклись быстро, что пироги с бульбою у знатной пекарихи Тищенчихи: раз – и Чечня в огне и крови российских солдат; раз – и нет праздничной колонны российских военных вместе с радостно бегущими рядом мальчишками; раз – и уже взрываются многоэтажки в самом сердце России. Как тут не сказать крепкое русское слово, да не решиться на ответные меры уже не эфемерному противнику, а посмотреть в прицел на чеченского террориста, прикрывающего свой зад детьми – заложниками.
 
 Выполнил отцовский наказ старший сын Остап – сам напросился в десантники. В науках не преуспевший, но зато снискавший уважение однополчан своим упрямством и физической силой, которая любого врага враз согнет в «бараний рог» - ВДВ как раз для таких, как он. Мечтавший о воинской славе Остап сполна надышался пороховой гарью в дагестанских аулах, куда сунулись озверевшие боевики осенью 99-го.

 Как и у предков, у Остапа и его товарищей от наглости бандитов закипела кровь. Не знали боевики, что перед ними не необстрелянные юнцы 95-ого года, а десантники, отборные хлопцы, чьи прадеды стеной стояли с товарищами еще против поляков, крымских татар и черкесских племен.

 Как били в горах всемирный сброд - сам Остап плохо помнил. Помнил только ошалевшего от страха за свою никчемную жизнь эфиопа, решившего спасать чеченских ваххабитов ценой своей африканской крови. Молодой казак долго еще не мог понять, откуда в нем появилась это гибельная для врага сила.

Казалось, былинные герои сражаются с бандитами, а не простые русские парни. От такой силищи страх сковал врагов и многие из них молились, точно зная, что погибнут. Жалели ли они, что пошли против российских солдат – теперь уже не узнать… Но сами побратавшиеся в этом бою храбрецы поняли, что «бывали и в других землях товарищи, но таких, как в Русской земле, не было таких товарищей…»

А сегодня и младшенький, мамкин любимец Андрей, служит миротворцем в кавказских горах – стоит между грузинами и южноосетинами. Разве не честь для казака охранять покой и мирный труд двух близких народов Кавказа?!

Вот о чем думал казак Тарас Бульбатенко, покачиваясь в БТРе на опасной горной дороге в первых числах августа 2008 года. Колонна запыленных машин неспешно двигалась в военный лагерь, что разместился в Северной Осетии. Бульба ехал проведать сына, ведь мать совсем запилила Тараса: «Ехай, да ехай к сынку. Узнай, как там родненький Андрейка служит, нет ли в части дедовщины. Да передай ему домашних харчей, ведь соскучился, поди, по мамкиной выпечке!» Так и сговорила мужа упрямая Аксинья отправиться в Южную Осетию «подывыця» на Андрея.

Со стороны Грузии загрохотало и над горизонтом высветило оранжевым горные вершины. Сердце от чего-то защемило у Бульбы, ведь ходили слухи, что на границе, где стоял пост Андрея, неспокойно. Амбициозная Грузия накапливала войска у разделительной зоны, перевооружалась. Взбалмошный президент этой маленькой страны все не мог смириться с тем, что свободолюбивый осетинский народ, уже переживший бесчинства грузинских солдат, хочет независимости своей апельсиновой республике.

У командира колонны запищало в наушниках. Вскоре все уже знали, что грузинские войска, расстреляв российских миротворцев, вошли в Цхинвал.

Колонне было приказано срочно идти на помощь мирным осетинам, чьи дома прямой наводкой расстреливаются грузинскими танками и зенитками. Отцу солдата предложили выйти в ближайшем ауле, но Тарас не согласился. «Как я буду смотреть людям в глаза, если оставлю погибать детей, ведь среди них и мой Андрейка. Хоть пешим, но с вами. Погибну, но не уйду!»- заявил старый казак.
 В это время Андрея, контуженного близко разорвавшимся снарядом и почти погребенного под рухнувшей стеной, нашла молодая грузинка. Она работала вольнонаемной в солдатской столовой. Это приносило немного денег в большую грузинскую семью, давно уже мирно живущую бок о бок с приветливыми осетинами. Девушка была красива горской красотой: четко очерченные брови и рот делали лицо похожим на икону, что висела в хате у бабушки Андрея. Миротворец давно заприметил застенчивую девушку и между ними возникла приязнь, готовая перерасти в более сильное чувство – любовь.

Тамара, с большим трудом вытащив Андрея из под обломков, удивилась: солдат так и не расстался с оружием. Крепко ухватив автомат за ремень, он, видимо, даже не чувствовал, как бежит из раненного предплечья кровь, окрашивая пыльный ствол в темно-красный цвет. Девушка спрятала парня в сыром и темном подвале. Она корила себя за то, что не нашла времени выбелить сумрачное помещение, зато запасов продовольствия было вдоволь, продержаться до прихода русских войск можно. А что они прейдут, девушка не сомневалась. Тамару не беспокоило, что ждет её за этот поступок. Она любила Андрея и не жалела себя.

Совсем близко загрохотало – это ползли грузинские танки, срывая гусеницами покореженный асфальт. Девушка выскочила наружу, гортанная речь понеслась дальше по улице. Обернувшись, Тамара увидела шатающегося Андрея. Опираясь на автомат, он еле передвигал ногами. Девушка все поняла и, стряхнув оцепенение, бросилась помогать парню выбраться на улицу.

Грузинский танк прямой наводкой расстреливал больницу. Андрей свалился в чахлую придорожную траву и пополз к танку. Его было хорошо видно, но грузинские солдаты, окрыленные безнаказанностью, даже не оборачивались. А раненный миротворец был все ближе и ближе к цели. «Сейчас узнаете, кто такие казаки», - только это пульсировало в мозгу Андрея. Силу ему придавали, и прапрадед казак Кукубенко, доблестно громивший польских ляхов, и Василь Гуска, закрепивший своею кровью правый берег Кубани уже с храбрым Суворовым, и дед Степан Бульбатенко, погибший, защищая Тамань от фашистов. Он вдруг ясно понял, что значит умирать за Веру, Царя и Отечество! Сейчас он был готов к этому.

Из-за грохота, стоявшего в городе, танкисты даже не поняли, откуда взялся кареглазый храбрец, покончивший с ними одной трофейной гранатой.

Кто же звал вас сюда, в мирную Осетию, как решились вы пойти с «мечом» на своих же христиан?!.. Непреодолимая сила русского духа стала стеной на врага. Там и сям валялись автоматы противника, подбитые танки и бронемашины, наткнувшиеся на железный кулак русской воли. Батька Тарас шел по освобожденной столице и в каждом солдате искал сына. «Где ж ты, сынку? Живой ли?» - вопрошал отец. Много геройства видел и слышал за этот день Бульба, но когда рассказали ему о миротворце, что подорвал грузинский танк, встрепенулся казак: «А не Андрей ли это был?» И поспешил найти того солдата. Так встретились двое на войне: отец и сын Бульбатенковых. «Есть, есть еще порох в пороховницах, еще крепка казацкая сила!» - все повторял и повторял Тарас, сжимая сына в отцовских объятиях.

 Петляет, как горная дорога, судьба казака. Но выводит всегда к отчему дому, где ждет верная казачка своих соколов, тех кто, расправив крылья, летят служить Матери – Родине!

 «Пусть же стоит на вечные времена православная Русская земля и будет ей вечная честь!»
Н.В. Гоголь