Солдатское угощение

Моя бабушка - Русакова Галина Максимовна, вспоминает свое детство:
"Был сентябрь 1945 года. Мне было пять лет. И жили мы в посёлке Евда, Красноборского района, Архангельской области.
Стояла сухая, солнечная погода. Взрослые были на работе: копали картошку, а мы - дети, решили навести порядок вокруг дома. Помню, что у меня в руках были грабли.
Начиная с июля, время от времени, возвращались с фронта оставшиеся в живых домой солдаты. И сегодня вновь по направлению к нашему дому от большой дороги шагал высокий солдат в длинной шинели с вещевым мешком за спиной.
"Вот опять чей-то папка возвращается. Может быть мой", - подумала я. А солдат подошёл к нам:
-Ну, здравствуйте, ребятишки!
Мы все застыли, уставились на него, и языки проглотили.
А он нас стал пристально рассматривать, но дольше всего его взгляд задержался на мне.
-А вот ты - Галя.
-Да. А ты откуда знаешь?
-А я твой папка.
-Не ври-ко, давай!
-Правда, правда! А мама где?
-На работе.
-А Лида? (Это моя младшая сестра).
-Ну, если про Лиду спрашиваешь, то и, правда, мой папка. Лида в садике.
К вечеру собрались соседки. Стали угощать солдата, чем были богаты. А богаты были пареной брюквой.
Пока суетились, рассаживались, отец развязал свой рюкзак и вытащил оттуда большую буханку ржаного хлеба, разрезал её на толстые ломти. Потом достал синие с розовым рисунком четырёхугольные банки с американской ветчиной, ножом ловко вынул оттуда содержимое и тоже стал нарезать кусочками и на каждый ломоть хлеба накладывать по два кусочка ветчины.
Запах в комнате стоял головокружительный. Такой вкусноты никто за всю свою жизнь не нюхивал.
Перед каждым сидящим за столом он положил такой ломоть хлеба с ветчиной. И передо мной тоже. Боже мой! Неужели и мне достанется кусочек от этого ломтя? А может быть и этой розовой вкуснятины? Сижу, гляжу на хлеб и думаю, когда мне-то отрежут...
И вдруг, отец посмотрел на меня:
-Доченька, а ты, почему не ешь? Это тебе.
-Мне?! Одной?.. Весь ломоть одной мне?
-Тебе, тебе, ешь!
Я всё сидела, и боялась притронуться к такому богатству, не знала с какой стороны или откусить, или отломить, а отец смотрел на меня, и из глаз его потекли слёзы".